Президент РФ Владимир Путин сделал ставку на бывшего руководителя ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина, поскольку тот был человеком «сущностно антисистемным», заявил политолог, философ, лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян 5 сентября в новом выпуске авторской программы «Предназначение».

Кургинян подчеркнул, что предметом его профессионального интереса как аналитика стало «самое главное, что произошло в ходе „пригожинского эксцесса“ [мятежа] — это выступление Путина».

«Нужно совсем ничего не понимать в психологии <.>, чтобы не увидеть, что Путин холодно и до конца ожесточен, что он воспринимает произошедшее как невероятное предательство, что он происходящим обеспокоен, а что еще хуже, он понимает, что совершил нечто трудно переживаемое — психологическую ошибку. Он создал Пригожина. Нет никакого Пригожина — есть Путин, который заметил человека», — уверен Кургинян.

Аналитик подчеркнул, что Пригожин, по его мнению, был очень талантливым организатором. Смелым до отчаянности, способным к открытому взаимодействию с подчиненными, прирожденным неформальным лидером. «Человеком сущностно антисистемным, то есть живым».

Путин, считает аналитик, «всё это увидел и сделал то, что очень трудно делать — он сделал на это ставку». Пригожин получил от Путина «невероятные полномочия и огромные деньги». И Путин получил результат.

«Дальше выяснилось, что всё это начинает двигаться по пути самопиара с элементами, которые уже начинают задевать всерьез воюющих людей. Они спрашивают, зачем павших в одно место собирать и показывать по видео? Бесконечный базар публичный. У тебя есть коммуникации с Путиным, да? Ну так ты доказывай ему, что это плохой министр, что это плохой начальник Генштаба — в тиши кабинета. Аргументируй, добивайся — или служи», — комментирует Сергей Кургинян.

Он напомнил, что, например, военачальники Жуков и Рокоссовский «были не в лучших отношениях».

«И что, все друг друга грязью поливали в газете „Правда“ на глазах товарища Сталина?» — говорит аналитик, добавляя еще один пример — «смертельный конфликт» между князем-кесарем Федором Ромодановским и сподвижником и фаворитом Петра I генералиссимусом Александром Меншиковым.

«И что? Они на Красную площадь выходили на Лобное место и друг друга поносили?» — говорит Кургинян, подчеркивая, что они, выясняя друг с другом отношения, «занимались закрытой политикой».

«Открытый конфликт такого типа — это нарушение главного качества серьезной войны. Это легкомысленно, а на экзистенциальной войне легкомыслие непозволительно. Так можно выяснять отношения, когда вопросы бизнеса или какой-нибудь там Африки, но не на экзистенциальной войне», — подчеркнул аналитик.

Но президент, по словам Кургиняна, продолжал делать ставку на Пригожина. Потому что у Путина «зародилось искреннее желание попытаться противопоставить некой избыточной мертвости системы нечто более живое, влить в нее типа „живую кровь“, создать какую-то более динамичную картину внутри».

Но система не осталась в долгу.

«Что бы вы сделали, если бы вы были системой и вам нужно было бы дискредитировать конкурента? Вы б подтолкнули к мятежу. Всё! Ну так это и было сделано», — резюмировал аналитик.