Насилие, случившееся во время открытия аграрного салона в пригороде Парижа, стало результатом столкновения двух цивилизаций, представленных президентом Франции Эммануэлем Макроном и сельским хозяйством страны, заявил Жан Мессих, президент аналитического центра L’Institut Vivre Francais, 27 февраля пишет французский журнал Valeurs actuelles.

Перед невольными зрителями сельскохозяйственной выставки предстала странная картина: президент Республики в окружении десятков вооруженных людей в касках. Не зная о происходящем событии можно было подумать, что глава государства посетил казармы правоохранительных органов, решив отдать должное тем, кто обеспечивает безопасность французов и пользуется уважением у большинства из них.

Однако, реальность разочаровывает, как подметил французский экономист. Это всего лишь открытие аграрного салона 24 февраля 2024 года. Прибытие Макрона на эту традиционную ежегодную встречу с сельхозпроизводителями вызвало неслыханный гнев фермеров, который вылился в сцены почти настоящих сражений с силами правопорядка.

С момента открытия первой выставки в 1964 года посещение данного мероприятия стало обязательным для политиков разных мастей, став барометром их популярности. Таким образом прием, оказанный главе государства на этом 60-м по счету салоне, четко отразил глубокое неприятие, как самого Эммануэля Макрона, так и его политики.

Как заметил руководитель аналитического центра, чтобы понять причину произошедшего, а именно гнев сельскохозяйственного мира, необходимо обратить внимание на разрыв между идеологиями Макрона и крестьян. С точки зрения Мессиха, президент Республики был родом из ниоткуда (не имел корней). При этом он придерживался идеи «прогрессивного индивидуализма», отдавая предпочтение автономии, мобильности и инновациям, которые для него имели большое значение. Гораздо меньше его интересовали групповая идентичность, традиции, среди которых наиболее важными были церковь, родина, семья.

«Эммануэль Макрон во Франции представлял ту прогрессивную технократию, которая доминировала во Всемирной торговой организации, Европейском Союзе, международных судах по правам человека и так далее», — заявил британский экономист и писатель Дэвидом Гудхарт.

Но были люди и другого типа, которые были более консервативны, живущие инстинктами общины. Как правило, это были, в целом, современные люди, чей менталитет подчинялся здравому смыслу, тем предрассудкам, которые делали их жизнь полнее.

У этих двух типов людей были непримиримые взгляды. В этих условиях вопрос о культуре, в смысле ценностей и идентичности, приобретал такое же значение, как и традиционный экономический вопрос. При этом эти два мира, даже разговаривая друг с другом, как отметил аналитик, фактически не понимали друг друга, оставаясь разделенными стеной непонимания, столь же невидимой, сколь и герметичной.

Это сразу же проявилось в поведении Макрона на выставке. Ради поддержания перед французами иллюзии диалога, он с самого начала уединился с ближайшими представителями своего мира и представителями крупных сельскохозяйственных профсоюзов, живущими лучше других, и, следовательно, более восприимчивых к его идеологии. Все те, кто не попал в их число, были устранены разными методами, вплоть до депортации с места проведения салона. Остались лишь подобранные статисты, которые с любовью внимали его монологу, как заметил Мессих. И это происходило в тот момент, когда бедные фермеры не знали, как прожить на нищенские деньги, совершая самоубийства со скоростью один раз в два дня.

«Сельское хозяйство страдало от глубоких структурных недугов, которые по своей сути являлись не чем иным, как следствием политического выбора главы государства», — заявил президент аналитического центра.

Это ярко проявилось в расширении требований к экологии. Так количество слов в Экологическом кодексе Франции увеличилось на 946% в период с 2002 по 2023 год. Сельский кодекс 1965 года состоял из 755 страниц. В 2022 году их стало 3063 (+ 306%). Как подчеркнул Жан-Кристоф Бюро, профессор экономики парижского технологического института, такая практика коснулась всех секторов бизнеса, а не только сельского хозяйства. Хуже всего было то, что увеличение числа этих стандартов оправдывалось защитой окружающей среды, состояние которой, несмотря на все это продолжало только ухудшаться.

Помимо норм, второе зло, на которое жаловались фермеры, была недобросовестная конкуренция, как со стороны остального мира, так и внутри самого Европейского Союза. От множества всевозможных стандартов, которые применялись к французским производителям, иностранные производители иногда полностью освобождались. Все это сказывалось на росте затрат, а, следовательно, и цен. Все больше и больше французской сельскохозяйственной продукции стало стоить дороже, чем их зарубежные и даже европейские конкуренты. В частности, 50% фруктов и овощей, которые потребляли французы, импортировались из-за своей дешевизны.

Таким образом был организован процесс самого настоящего разрушения сельского хозяйства Франции. И это при том, что на протяжении веков Франция была не только сельскохозяйственной страной, но и одной из житниц Европы. Однако сегодня, после пятидесяти лет европейской и мировой конкуренции, если убрать раздел «вина и спиртные напитки», то торговый баланс в сельском хозяйстве в значительной степени был дефицитным, что являлось настоящей национальной катастрофой.

«Это не мешало Эммануэлю Макрону высокомерно заявлять, что, если не будет Европы, то не будет и сельского хозяйства. Эти слова лучше всего говорили о том, что Макрон в глубине души не знал ни что такое сельское хозяйство, ни, тем более, что представляло собой сельское хозяйство Франции», — подчеркнул Жан Мессиха.