Система образования в России находится в катастрофическом состоянии. Ее разрушение началось практически сразу после распада СССР, и для того, чтобы описать весь этот многолетний последовательный процесс, понадобится объемный исторический труд. Будем надеяться, что когда-нибудь ученые подробно и объективно воссоздадут картину разрушения, и у них хватит красок описать эти подлые времена.

Здесь же мы рассмотрим убийственные «реформы», реализованные только в течение последних нескольких лет, хотя нам кажется, что они по разрушительности если и не превосходят, то вполне сопоставимы со всеми предыдущими.

Почему же процесс разгрома образования стал столь интенсивным именно сейчас? Этому есть несколько объяснений.

Первое состоит в том, что политика наших образовательных министерств вот уже несколько десятилетий идет строго в рамках стратегий и моделей, разработанных международными наднациональными структурами. Назовем ключевые — ЮНЕСКО, Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и Всемирный банк. Эти структуры создавались и существуют под чутким руководством крупных западных государств, которые еще совсем недавно дружелюбно и снисходительно похлопывали по плечу раскаявшуюся за коммунизм Россию, обещая принять ее в когорту «цивилизованных» стран — конечно, при условии, что она будет вести себя послушно.

И Россия вела себя послушно, с готовностью трансформируя свои государственные институты под управлением западных «партнеров». Но после начала СВО ситуация резко изменилась — прежние «партнеры» перестали скрывать враждебное отношение к России и открыто готовятся к войне с нами. Впрочем, прежние рычаги влияния на внутреннюю политику страны пока еще не потеряны (и вполне достаточно тех представителей отечественной элиты, которые готовы помогать Западу достигать поставленных им целей).

А цели наших заклятых западных друзей известны: ослабление страны, понижение ее конкурентоспособности в технологической и во всех других сферах жизни государства. И разрушение системы образования в этом деле — один из самых эффективных инструментов.

Вторая причина резкого наращивания разрушительных процессов в системе образования связана с бурным ростом информационных технологий. Цифровизация процесса обучения идет в России на всех парах, несмотря на протесты родителей, педагогов и специалистов в области психического здоровья, убежденных, что цифровые экранные средства наносят вред развитию детей.

Да и наши «реформаторы» от образования никаких серьезных доказательств того, что обучение с помощью цифровых средств является более эффективным и качественным, не приводят. А это им и не нужно. Ведь осуществлять цифровую трансформацию образования им велено западными начальниками. Тут рефлексировать — моветон, тут под козырек брать надо.

Каким же образом западные надгосударственные структуры управляют российским образованием? Собственно, так же, как они влияют на семейную политику, здравоохранение и на другие сферы жизни нашего государства — организуют вокруг себя международное сообщество, которому затем предлагают существовать по единым глобальным принципам и достигать единых глобальных целей.

Они разрабатывают стратегические документы — международные декларации, конвенции, соглашения и прочее, подписать и выполнять которые они призывают государства-участники. Они переформатируют мировоззрение чиновников и сотрудников ведомств на разнообразных конференциях и форумах, снабжают их готовыми методическими пособиями, результатами ангажированных исследований и мнениями «правильных» экспертов.

Разные, казалось бы, международные организации никогда не противоречат друг другу, они исповедуют одни и те же принципы и проводят единую политику трансформации образовательных систем в государствах. Каждая из них выпускает свои отдельные документы, которые либо дополняют чужие, либо в некоторых аспектах повторяют их. Всё это позволяет сделать вывод, что несмотря на то, что выступают они от имени коллективного международного сообщества, на деле они управляются из одного непрозрачного центра.

Так, например, не секрет, что ОЭСР в том виде, как она функционирует сейчас, создавалась по инициативе США и задумывалась как экономический двойник военно-политического блока НАТО. То есть откровенно враждебной к России структуры. Бенефициары деятельности других международных организаций тоже особой любви к нам не испытывают.

Кстати, Россия много лет активно пыталась стать членом ОЭСР и вела переговоры в этом направлении, тщательно выполняла разработанные в этой организации рекомендации по трансформации национальной системы образования и поставляла западным аналитикам данные о том, как эта система функционирует.

Совместно с Федеральным институтом оценки качества образования (ФИОКО), подведомственной организацией Рособрнадзора, ОЭСР занималась мониторингом работы образовательных учреждений в России, выставляла оценки нашей системе образования и проводила социологические опросы среди населения. В 2022 году, после начала СВО, организация прекратила свою деятельность в стране, а России дала понять, что членства в ОЭСР ей не получить никогда. Но наши образовательные ведомства не теряют надежды, что ситуация повернется вспять. Так, в 2023 году в Рособрнадзоре заявили, что готовы возобновить сотрудничество с ОЭСР в сфере образования, если организация выразит на то свое благоволение. А пока Россия добровольно собирает данные и сама себе выставляет оценки за качество образования по критериям ОЭСР. А вдруг западные господа смилуются и зачтут столь самоотверженное рвение! Да и страшно оказаться абсолютным изгоем, который живет не по общим правилам.

Похожим образом развиваются отношения России и ЮНЕСКО. Чтобы контролировать и направлять процесс разрушения образования, в России специально создан Комитет по образовательным программам ЮНЕСКО, тесно сотрудничающий с нашими профильными ведомствами.

И это не единственная такая структура-надсмотрщик над нашими чиновниками от образования. Так, например, в России при многих, в том числе ключевых, вузах созданы кафедры ЮНЕСКО и, что особенно важно, они существуют и при институтах, занимающихся разработкой образовательной политики. Работают эти кафедры для «создания единого образовательного пространства партнеров из разных регионов глобального мира; продвижения в решении его образовательных, культурологических, гендерных и других проблем».

И изменившаяся международная обстановка, и открыто враждебное отношение западных стран к России мало повлияли на ситуацию. В декабре 2023 года комиссия ЮНЕСКО при правительстве РФ отчиталась о своей работе, на заседании комиссии выступил министр науки и высшего образования РФ В. Н. Фальков. На мероприятии высказали обиду на организацию за неконструктивное поведение, но заявили о планах и дальше развивать кафедры ЮНЕСКО в российских вузах.

Наверное, наиболее ярко описать глубину падения наших ведомств в желании следовать указаниям западного начальства смог бы лишь Федор Михайлович Достоевский. На худой конец, дедушка Зигмунд Фрейд, хотя ему вряд ли удалось бы по-настоящему постигнуть загадочную душу русского чиновника.

Даже после того как президент России Владимир Путин назвал западные ценности сатанинскими, наши чиновники продолжают выказывать им удивительную верность. Западные гендерные и образовательные комиссары продолжают идеологически окормлять наших чиновников и руководить их действиями. Создается впечатление, что помимо вертикали власти (а есть ли она еще?) в России есть некая особая диагональ власти, неразрывно связывающая международные центры управления чуть ли не со всеми российскими ведомствами.

Рассмотрим несколько стратегических международных документов, касающихся цифровой трансформации образования, оказавших большое влияние на образовательную политику России. Они позволяют понять, как именно работает эта диагональ власти. В этих документах описаны черты уже недалекого и очень мрачного будущего, которое глобализаторы сооружают для наших детей.

В 2015 году ЮНЕСКО совместно с ЮНИСЕФ, Всемирным банком, ЮНФПА, ПРООН, ООН-Женщины организовала Всемирный форум в Инчхоне (Республика Корея), в ходе которого были приняты Инчхонская декларация по повестке дня в области образования до 2030 г. и Рамочная программа действий «Образование 2030», содержащие новую концепцию образования. В форуме приняли участие более 1600 участников из 160 стран, в том числе более 120 министров. В декларации было заявлено, что международное сообщество должно работать над реализацией четвертой цели устойчивого развития ООН «Обеспечение всеохватного и справедливого качественного образования и поощрение возможности обучения на протяжении всей жизни для всех» (ЦУР-4).

Россия, конечно же, послушно приступила к исполнению международных предписаний. Главы наших образовательных министерств бойко отчитываются перед руководством ЮНЕСКО о том, как в стране идет работа по реализации четвертой цели ЦУР.

Реальная цель этого и других документов, которые мы будем упоминать, — обрушить с помощью цифровизации основные базовые системные элементы, на которых держалась всякая массовая система образования, и вместо нее соорудить систему тотального контроля и управления гражданами. Только контролировать их будут не власти государства, а те самые международные структуры и стоящий за ними центр управления. Это хорошо видно по тем задачам, которые этот центр поставил перед странами — участницами международного сообщества.

Задача первая. Сбор данных о гражданах и функционировании ведомств

Ранее добыванием информации о деятельности государственных институтов и граждан страны занимались разведки враждебных стран. И называлась подобная деятельность шпионажем. Сегодня государственные власти своими руками собирают подобные сведения и передают их в руки иностранных государств.

И делают они это в рамках осуществления четвертой цели устойчивого развития, ЦУР-4, указанной в Инчхонской декларации и других международных документах.

Одним из главных требований, предъявляемых к государствам в этих документах, является требование внедрить систему сбора данных на детей и их родителей и передавать их международным надгосударственным структурам.

«Мы преисполнены решимости разрабатывать всеобъемлющие национальные системы мониторинга и оценки для сбора качественной информации в поддержку разработки политики и управления образовательными системами, а также обеспечения подотчетности. Мы также предлагаем соорганизаторам и партнерам ВФО 2015 поддержать развитие потенциала в области сбора данных, их анализа и подготовки отчетности на страновом уровне. Страны должны стремиться к улучшению качества, совершенствованию степени разбивки данных и обеспечению своевременности представления отчетов Статистическому институту ЮНЕСКО», — заявлено в Ичхонской декларации.

Развитие информационных технологий дало возможность хранить и обрабатывать большие массивы данных. А международные структуры получили такой доступ к сведениям о гражданах других государств, который ранее невозможно себе было представить.

Настойчивость, с которой в международных документах предписывается собирать всевозможные данные о гражданах и заносить их в электронные базы, наводит на мысль, что их получение для международных надгосударственных структур — это одна из ключевых целей цифровизации образования.

«Сбор, анализ и использование данных будут также укрепляться путем содействия „революции данных“ на основе рекомендации Независимой консультативной группы экспертов по революции в использовании данных, созданной генеральным секретарем ООН в целях устойчивого развития», — сообщается в Инчхонской декларации.

Каким образом эксперты глобальных международных организаций объясняют необходимость сбора данных? Например, сбор данных о материальном благополучии семей, о системе финансирования образовательных учреждений можно организовать под видом борьбы с «неравенством в образовании» и «социальным исключением в образовании». Эти идеологемы часто встречаются в стратегических документах и стали удобной причиной объяснения необходимости цифровизации образования. И, конечно же, для сбора статистики о том, насколько доступным в стране является образование для бедных, надо оценить финансовое состояние каждой семьи в стране.

Для этой цели страны должны наладить «использование разнообразных источников данных и информации, включая информационные системы управления образованием и соответствующие обзоры школ и домохозяйств в целях содействия мониторингу социального исключения в образовании. Всемирная база данных по неравенству в образовании является примером предоставления такой информации принимающим решения лицам для дальнейших действий в этой области», — сообщается в декларации ЮНЕСКО.

Российские чиновники ревностно собирают эти данные, несмотря на протесты собственного населения и предупреждения российских экспертов о том, что подобная деятельность подрывает безопасность граждан и государства в целом.

«Сбор этой информации — начало серьезной работы. Мы понимаем, что сбор и верификация данных — кропотливый, трудоемкий и долгий процесс», — заявляет в 2019 году заместитель министра просвещения Российской Федерации В. С. Басюк на пресс-конференции, посвященной докладу «Российское образование в контексте международных индикаторов».

В 2021 году в России вышел документ «Стратегия цифровой трансформации образования», в которой наше правительство заявляет, что организации общего образования отвечают за «ведение базы данных, внедрение информационных систем и за внедрение образовательных платформ и сервисов, обеспечивают построение системы управления образовательной организацией на основе анализа „Больших данных“.

Собираются данные не только о гражданах, но и о хозяйственной деятельности школ, их оснащенности оборудованием, материалами и т. д. Также правительства должны отчитаться о том, какова в стране «процентная доля детей в возрасте до пяти лет, живущих в позитивной и стимулирующей обучение домашней среде… Процентная доля учащихся, сталкивающихся с притеснениями, телесными наказаниями, преследованиями, насилием, сексуальной дискриминацией и домоганиями». Вот какое богатое досье на российские семьи должны теперь собирать российские чиновники для западных партнеров из ЮНЕСКО.

А вот более ранний документ этой организации — «Искусственный интеллект в образовании: изменение темпов обучения» от 2020 года. Там, например, записано, что «финансовые трудности, семейные кризисы или проблемы со здоровьем, а также сложности интеграции в новую среду в окружении малознакомых людей и в условиях возросших академических требований — всё перечисленное считается основными причинами того, почему учащийся бросает колледж или университет. Однако учебные заведения всё чаще обращают внимание не только на эти факторы, но и на более глубокую и менее очевидную угрозу: нарушения душевного здоровья учащихся».

В этом документе правительства призывают следить еще и за психическим состоянием детей и также передавать информацию куда следует.

По мнению глобалистов, детей нужно формировать совершенно определенным образом. Им нужно давать образование «в интересах устойчивого развития», в них нужно воспитывать «глобальную гражданственность». А для этого государства должны собирать данные о «когнитивных, социоэмоциональных и поведенческих» характеристиках детей.

Искусственный интеллект, помимо прочего, должен следить за тем, как люди ведут себя в интернете, изучать их поисковые запросы.

Итак, для того, чтобы отчитаться перед глобальным сообществом по этим показателям, правительство должно организовать масштабную и тотальную слежку за гражданами.

И в России как раз сейчас идет активный процесс внедрения соответствующих информационных баз на основе образовательных систем в регионах. До 2022 года наша страна отчитывалась по статистике и вносила данные в международную базу Статистического института ЮНЕСКО. Сбор данных продолжается и сейчас. И даже если официальным образом они не попадают в руки наших западных «партнеров», то судьба их всё равно неизвестна. Как говорят эксперты, любую электронную базу можно взломать, причем так, что и следов от взлома не останется.

Задача вторая. Разрушение системы передачи знаний и воспитания

Каким образом убедить общество, что оно должно отказаться развивать следующие поколения и передавать им знания? Например, объяснив, что важны не знания, а нечто другое. А в качестве замены предложить малопонятный суррогат. Таким суррогатом в международных документах назначены так называемые «навыки».

Процесс передачи знаний не должен быть главной целью в образовании, согласно считают в ОЭСР, ЮНЕСКО и Всемирном банке. Главным в системе образования должны стать навыки, которые человек будет получать и в школе, и далее на протяжении всей жизни.

Эту идею международные стратеги разминают уже несколько десятилетий. «Информационные технологии способствуют реструктуризации учебной программы для начальных и средних школ с новым упором на навыки доступа, управления и обработки информации, навыки совместной работы, решения проблем и обучения обучению», — сообщается в методическом пособии ОЭСР по внедрению информационных технологий в школы (Learning to Change: ICT in Schools, 2001).

Знания мешают образованию в интересах устойчивого развития, потому что они препятствуют прогрессу и обучению навыкам.

«Закрытая традиционная учебная программа, основанная на четко определенном содержании и правилах, которые учащиеся должны усвоить и воспроизвести, препятствует интеграции информационных технологий», — считают в ОЭСР и мягко намекают на то, что для изменения ситуации нужно делать «акцент на развитии навыков и междисциплинарной деятельности», а объем традиционных программ сокращать.

В документе описываются два вида навыков: когнитивные — касающиеся чтения, счета и письма, и некогнитивные, включающие «критическое и новаторское мышление, межличностные навыки, внутриличностные навыки, навыки глобальной гражданственности, медийную и информационную грамотность и т. д.»

Только непонятно, на что будет опираться критическое мышление человека, не имеющего знаний, и способен ли он будет по-настоящему судить о чем-либо? Кроме того, критическое мышление развивается в процессе изучения математики и естественных наук. А именно эти науки собираются минимизировать в школьной программе.

В пособии ЮНЕСКО, посвященном внедрению в образование ИИ, прямо и откровенно говорится о том, что с появлением новых технологий «приобретение знаний перестало быть ключевым приоритетом, а на первый план в учебных программах и педагогическом проектировании вышли способность работать в команде, сотрудничать и эффективно общаться, а также развивать аналитические и цифровые навыки».

По мнению глобализаторов образования, на рынке труда будут в первую очередь востребованы социальные и эмоциональные навыки. «Осознание того, что существует взаимосвязь между мировоззрением и настроением учащегося, его умением взаимодействовать и сотрудничать с другими и способностью учиться породило необходимость проведения реформы образования со смещением акцента на эти навыки», — сообщают эксперты ЮНЕСКО.

Между тем, сейчас на российском рынке труда наблюдается острый дефицит инженерных кадров, людей с хорошими фундаментальными знаниями в области естественных наук — физики, химии, математики. Кроме того, в условиях постоянно меняющихся технологий особую ценность приобретает наличие у работника фундаментальных знаний и способности учиться и развиваться. А эти способности он приобретает, получая широкие знания. Подход «навыки вместо знаний» напрямую подрывает возможность государства технологически развиваться.

Но наши чиновники на эту тему тоже не рефлексируют. Они снова послушно выполняют указания западного начальства. О том, как важно развивать навыки и компетенции в школе, говорится и в российских официальных документах. Например, в приказе от 19 марта 2024 г. № 171 «О внесении изменений в некоторые приказы Министерства просвещения Российской Федерации, касающейся федеральных образовательных программ начального общего образования, основного общего образования и среднего общего образования».

(Продолжение следует.)