Все беды постсоветской России в олигархическо-компрадорской системе, которая не может защитить страну от импортированной инфляции нефтедоллара. Для решения этой проблемы нужна адекватная экономическая система, которая в состоянии обеспечить большое и здоровое население, способное удержать страну в имеющихся границах. Необходимо принять экстраординарные меры, чтобы Россия, обложенная со всех сторон, смогла пройти грядущее испытание на прочность.

Так считает профессор МГУ, главный редактор журнала «Экономист» Сергей Губанов, побеседовавший с ИА Красная Весна.

ИА Красная Весна: Центр исследований гражданского общества и коммерческого сектора НИУ ВШЭ провел социологический опрос, который показал, что 7 из 10 жителей России считают, что их доходы не позволяют удовлетворять основные потребности и нужды. Грубо говоря, не хватает на жизнь. В связи с чем это стало возможным? Это пандемия или причина гораздо глубже?

Сергей Губанов: Пандемия здесь ни при чем. В Швейцарии тоже пандемия, но там уровень инфляции 0,9%. Просто спекулятивный капитал распух и ринулся на товарно-биржевые площадки, поэтому индекс товарных биржевых цен, то есть цен на нефть, газ, металлы, удобрения и тому подобное, подскочил примерно в 1,5-3 раза. Когда спекулянты раздувают биржевые цены, понятно, что всё дорожает.

Швейцарская экономическая система не пропускает спекулятивный рост цен внешнего рынка на внутренний рынок. То есть внешние цены отделены от внутренних — нет такого влияния. Говоря на научном языке, экономическая система Швейцарии не допускает импорта инфляции.

ИАКВ: Российская экономика, наоборот, допускает импорт инфляции?

Сергей Губанов: Допускает. Наглядный тому пример: долларовая цена за бочку нефти выросла в 2021 году в 1,5 раза, и рублевое подорожание продукции нашего добывающего сектора (индекс цен производителей) составило ровно 1,5 раза. Пропорция неслучайна. Российская экономическая система — компрадорская, олигархически-компрадорская. Она несуверенна. Кремль проводит суверенную политику на всех направлениях: западном, восточном, южном и северном — не имея суверенной экономической системы.

Аналогичная экономическая система в России была до 1917 года, при самодержавии. Царская власть пыталась лезть куда ни попадя со своей имперской политикой. Имея архаическую, крепостническую экономическую систему, она замахивалась на проливы. Чем это закончилось, когда та экономическая система перенапряглась? Закончилось взрывом классовых противоречий и известными революционными событиями: сначала февраль 1917-го, а потом пришлось корректировать февраль октябрём 1917-го года.

ИА Красная Весна: То есть вы считаете, что нынешняя экономическая система России может привести к взрыву противоречий внутри общества, так?

Сергей Губанов: Конечно, она полна антагонизмов! Сегодня ситуация на другом витке истории, но она аналогична. Повторяются все типичные хрестоматийные ошибки царского дореволюционного режима. Государство точно в таком же положении было до Первой мировой войны, когда на один урожайный год приходилось два неурожайных. На один хороший зерновой экспортный год приходилось три года голодных. Когда, действительно, пол-России голодало.

Сегодня возвратились по сути дела в аналогичную ситуацию. С тем только отличием, что отсутствие урожая маскируется поставками низкосортной западной продукции в торговые сети.

Царская система, о чем мало кто говорит, тоже ведь была компрадорской. Тогда был великокняжеский компрадорский капитализм. Если детально разобраться, какая была экономическая модель, то это была экономика с засильем немецкого, английского, бельгийского, французского капитала.

Из-за чего наши крестьяне и рабочие оказались пушечным мясом на полях Первой мировой войны, за что воевали? Их погнали на бойню англо-французские кредиты. На этом дворцовые и придворные компрадоры делали прибыль, а трудящихся подвергали нещадной эксплуатации, обрекали на голод, нищету и смерть.

Революционный вопрос встал ребром: либо конец России, либо конец великокняжеского компрадорского капитализма. Грянула социальная революция. Почти весь 20-й век прошел под знаком советской системы. Хороша она была или плоха, но тем не менее Россию от развала спасла.

ИА Красная Весна: Как Россия импортирует инфляцию в свою экономику?

Сергей Губанов: Через нефтедоллары. Это значит, что страну захлестывает инфляция нефтедоллара. Он бестоварный, по сути — пустой. Это просто фантики, которые печатают США, чтобы задарма получать реальные ресурсы. Олигархи думают, что сумеют превратить нефтедоллар в реальное богатство за рубежом. Ничего подобного. Пример Дерипаски показывает, что США не собираются отоваривать его доллары своей товарной массой или американской собственностью. И Дерипаска отнюдь не первый, да и не последний.

Весь клубок системных противоречий выливается сейчас в двухзначную инфляцию, импортированную вместе с инфляцией нефтедоллара. Пандемия играет далеко не главную роль, потому что налицо двузначная инфляция в тех странах, где компрадорская экономическая система и где девальвация национальной валюты идет вслед за инфляцией нефтедоллара. Все беды постсоветской России именно в компрадорской системе.

Решения проблемы существуют, но они не для компрадорской системы. Чтобы защитить свою национальную экономику от импорта инфляции, нужна адекватная экономическая система. Решать эту проблему административными мерами бесполезно и бессмысленно.

Сегодняшнее правительство страны мечтает о том, чтобы административно держать цены. Царское правительство тоже хотело административно держать цены на хлеб. Закончилось нехваткой хлеба, топливным кризисом, транспортным кризисом. Ничего не напоминает? Ничто не ново под Луной. Где тонко — там и рвется.

ИА Красная Весна: Как наше экономическое положение сказывается на отношении к нам других государств?

Сергей Губанов: Наши противники чувствуют постсоветскую экономическую немощь, и поэтому мы выглядим, как очень лакомый кусок. На нас подымаются со всех сторон. Горячие узлы сегодня — это Прибалтика, Польша, Украина, наши южные рубежи, Армения, Азербайджан, Афганистан. Неспокойная китайская зона, монгольская зона, Япония. Нас обложили со всех сторон, как медведя в берлоге. Почему? Потому что медведь слаб. Медведь-то — шатун.

Это клубок противоречий, который требует разрешения. Сейчас мы с вами спокойно говорим, а представьте, что мы говорим, когда сверху падают бомбы или летают ракеты... Как вы тогда об этом будете говорить?

Нужно значительно большее народонаселение, чтобы удержать страну в границах нынешней территории. А компрадорская система не в состоянии нормально и качественно прокормить даже 100 миллионов человек, не говоря уже о 500 миллионах. Крайне важно, чтобы наша страна имела здоровое население. Это очень серьезные вопросы.

Вся расстановка военно-стратегических и внутриполитических сил предвещает России, обложенной со всех сторон, испытание на прочность. Нужны экстраординарные меры и высочайшие технологии, чтобы надежно прикрыть сухопутные и морские границы. А для этого нужна мощнейшая, высокотехнологичная, автоматизированная, неоиндустриальная экономика. Экономика, в которой половина трудоспособного населения работает на оборону страны, а вторая половина спокойно, без всякого напряжения кормит, поит, обувает, обогревает всю страну, да еще с растущим населением.

Инфляция, которая уже двухзначная, говорит о том, что в случае горячего обострения на внешних границах — внутреннего единства не будет. А на наших границах неспокойно. «Партнеры» Кремля стоят уже наизготовку. Но наша экономика совсем не готова к гибридной высокотехнологичной войне. Во-первых, нет высокотехнологичной индустрии, нет производства передовых микропроцессоров и оцифрованных двигателей, нет первоклассной науки, нет передовых форм организации производства. Во-вторых, инфляция — это клин между народом и властью. Как могут не понимать этого образованные люди — уму непостижимо.

Вопрос об инфляции — это на самом деле вопрос о морально-политическом единстве власти и народа в условиях крайне напряженной обстановки на границах России, в условиях по сути предвоенной обстановки.

ИА Красная Весна: На рост напряжения в обществе на самом деле влияет много факторов. В том числе QR-коды, которые сейчас вводятся в регионах.

Сергей Губанов: Была бы власть, которой народ доверял, была бы наука, которой народ доверял, этих вопросов бы не возникало. Я вакцинировался в числе первых, потому что знаком с научными докладами о генетике коронавируса, которые повалили валом — американские, английские, индийские и так далее.

Доверие к науке — это вопрос доверия к правящему режиму. Нет доверия к правящему режиму — всё. Что бы ни говорили власти, люди начинают ко всему относится с недоверием. Обесценивание рубля — это ведь политическое обесценивание власти. Будет завтра нормальная власть, которая защитит от импорта инфляции, от обесценения рубля, наладит подъем производительности труда, уровня и качества жизни, и у людей вместе с доверием к власти появится доверие к науке.

Корень проблемы в том, что олигархически-компрадорский режим не служит интересам экономического суверенитета России, интересам экономического суверенитета рубля. Не служит укреплению обороноспособности страны, несмотря на все заявления «сверху» о том, что армия и флот получают новое вооружение. Все относительно; по сравнению с тем, что получают армии США и стран НАТО, наши вооруженные силы довольствуются жалкими крохами.

Если американские военные корабли бегают в Черном море, то у меня вопросы не к американцам. Я спрашиваю, где бегают корабли нашего ВМФ и летают самолеты наших ВВС? Почему они не будоражат безостановочно американцев в Атлантике и Тихом океане у берегов Соединенных Штатов? Почему не достают до заокеанского логова? Ответ известен: компрадорская экономическая система бессильна обеспечить оборонный суверенитет.