В авторской программе «Предназначение» (выпуск № 10 от 27 сентября 2022 года) Сергей Ервандович Кургинян предложил образ нашего общества как породы гранита с многочисленными вкраплениями токопроводящих частиц. Пока эти частицы не связаны друг с другом, порода останется диэлектриком, но если эти кусочки с металлическими свойствами сформируют организованные, взаимосвязанные, протяженные структуры-прожилки, пронизывающие гранит насквозь, она начнет проводить ток при подаче напряжения.

В обществе есть большое число людей, впитавших в себя нашу многовековую историю, науку и культуру, которые могут и хотят менять сформировавшуюся в России действительность. И когда они начинают самоорганизовываться в структуры и работать сообща, у них многое получается. Обратите внимание, как при всех попытках реформаторов-дебилизаторов из Министерства образования насадить в стране омерзительное дистанционное обучение в школах под предлогом борьбы с коронавирусом, этого им сделать пока не удалось. А не получилось у них потому, что активные родители сообща боролись с этим злом, объединившись в многочисленные организации и опираясь на поддержку здоровых общественных движений самого разного толка. При этом наши «свободолюбивые студенты» вместо того, чтобы так же отстаивать свое право на достойное очное образование, скакали на митингах в поддержку Навального. И в результате они сидели на дистанционке столько, сколько было велено, чем охарактеризовали себя как однозначно «диэлектрическая общественная масса».

Нашу задачу в текущей ситуации я вижу в поиске активных элементов в нашем обществе и их объединении в гражданские структуры, которые будут сообща, аккуратно и при этом максимально быстро преобразовывать текущее бытие, сформированное процессами, запущенными в 90-х годах. Только так, всем гражданским миром, мы сможем выиграть войну за свое будущее, да и за гуманистическое будущее для всего человечества.

Ситуация осложняется тем, что медийное пространство забито многочисленными врагами, трусами, предателями и прочими «испугавшимися патриотами». Постоянно сталкиваешься с историями о жизни за границей убежавшей «творческой элиты», «креативного класса» и тому подобных существ, а жизнь, поведение и поступки настоящих граждан, отстаивающих наше Отечество на самых разных фронтах идущей войны, остаются за кадром.

Различные медиа пытаются решить эту проблему. Например, журнал «Эксперт» стал регулярно публиковать интервью людей, добровольно отправившихся в зону боевых действий на территории бывшей УССР. Считаю этот почин крайне правильным. Чтобы наводить мосты с активными единицами гражданского общества, их надо знать в лицо. Однако ограничиваться людьми, находящимися в районе боевых действий, неверно. Не менее важная война с наследием 90-х идет в тылу, и победить в ней так же важно, как и на юге России. Один из таких бойцов тыла — герой нашего интервью Алексей — родился в Черновцах в украиноговорящей семье в 1993 году. Рос в обстановке постепенно формируемой из бывшей УССР «анти-России». Тем не менее в 2014 году он встал на нашу сторону, переехал в Россию, вступил в движение «Суть времени» и теперь является журналистом в патриотическом ИА Красная Весна. Наша беседа состоялась 18 ноября 2022 года.

Корр.: Алексей, где и когда ты родился?

Алексей: В 1993 году в Черновцах. Часто спрашивают, где это. Это Западная Украина, самая маленькая область — и такой она была в СССР, когда была присоединена в 1940-м году. Регион всегда отличался своей мультикультурностью: у нас жили евреи, армяне, русские, немцы, австрийцы. Раньше этим разнообразием всегда гордились, часто про него можно было услышать в школе и в случайных разговорах обычных людей.

Корр.: До 1940-го в состав какого государства входил этот регион?

Алексей: В состав Румынии, а до этого — в состав Австро-Венгрии. Это не тот регион, который можно спокойно отнести к исконно русским землям. По крайней мере, если не копнуть уж очень глубоко в историю.

Корр.: Много ли в этом регионе жило русских?

Алексей: Довольно много было русских людей, православных. До сих пор есть даже парочка старообрядческих деревень. Но русские здесь точно не большинство; как бы ни хотелось, но сейчас это не русский регион. С другой стороны, его нельзя было назвать националистическим — как Львовский или Ивано-Франковский. Я там бывал, эту разницу можно почувствовать буквально во всем. Пожалуй, это небольшая многонациональная область с неявной идентичностью.

Корр.: Расскажи про своих родителей.

Алексей: Оба моих родителя — из других регионов УССР, из многодетных семей. Как это говорят, у отца украинско-русская кровь, у мамы — украинско-польская. Кажется, родители мамы хоть из украинской семьи, но первые детские годы прожили в Польше, тот кусочек земли в 39-м году попал в состав УССР, а после войны они вроде уже переехали подальше от границы.

Родным языком дома всегда был украинский. Себя мы идентифицировали как украинцев, и язык — украинский. Хотя, откровенно говоря, на чистой мове разговаривать никто не пытался. Скорее, это был суржик. То есть при желании, особенно благодаря школе, мы могли, но это выглядело бы неестественно.

Вообще за всю жизнь я встретил только одного человека, который разговаривал на «чистом языке», и то — изредка он всё-таки использовал русские слова.

Корр.: Когда ты выучил русский?

Алексей: В то время вокруг еще было много «русского мира» — фильмы, мультфильмы, книги, друзья и их родители, говорящие на русском языке. Когда я поставил себе цель хорошо выучить русский в средних классах, я довольно легко ее достиг. При этом в школе русского языка не было — только украинский и английский. Мало в каких школах был русский, и с каждым годом его «выдавливали» из программ.

Корр.: То есть школа уже была чисто украинская?

Алексей: Практически все говорили по-украински — и дети, и учителя. При этом русскоговорящим могли сделать замечание, мол, «раз живете на Украине, говорите на украинском». В младших и средних классах я тоже участвовал в этом «перевоспитании русскоговорящих». Тогда это еще не принимало жестких форм, так что я спокойно дружил с этими же людьми.

Корр.: Какую историческую картину мира транслировали в школе?

Алексей: В школе преподносилось всё достаточно мягко: из лона древней Киевской Руси вышли три разные ветви — украинская, белорусская и русская. В школе еще не было навязывания антирусскости, часто звучали фразы про братские народы. Для православных вопрос о «ненашести» русских даже не возникал. Однако во время учебы в университете риторика в корне изменилась. Нам рассказывали, что Россия всегда подавляла Украину, а современную Украину постепенно оформляли как «анти-Россию». Ключевые исторические точки рассматривали под противоположным углом: «Мазепа, конечно предатель, но только для Петра Первого и России. Он хотел создать независимую Украину, а потому — он молодец и герой!»

Корр.: А как потом в университете? Изменилась обстановка или была просто другая программа?

Алексей: И то, и другое. Среди моих преподавателей были родственники Яценюка. Сами понимаете, это были «идейные украинцы» — и они соответствующим образом формировали учебную программу. При этом глупости про «самый древний украинский народ» считались глупостями. Проблема в том, что они, как говорилось выше, рассматривали исторические процессы под другим углом и трактовали их специфическим образом. Но я уже был готов к этому, т. к. с примером искажения фактов в угоду идеологии я столкнулся еще в школе.

Корр.: Расскажи поподробнее про этот эпизод.

Алексей: У нас ежегодно отмечался день памяти «голодомора». В этот день принято плакать о «миллионах умерщвленных Советами и русскими украинцах». Это сильно действует на неокрепшие детские умы, многие девочки даже плакали на таких уроках. Однажды в актовом зале нам показывали якобы историческое видео, где красноармейцы отбирают последние колоски у умирающих от голода украинских крестьян. Чуть позже благодаря интернету мне попался оригинал этого видео: там другая последовательность кадров, написан совершенно другой текст. Тогда я впервые задался вопросом: зачем меня пытаются обмануть? Тогда-то я и стал интересоваться историей. Благо, интересующие меня материалы можно было легко найти в том же интернете.

Корр.: Подытожим: в школе вам рассказывали про три братских народа (русский, украинский и белорусский), которые вышли из лона Киевской Руси. Если что-то плохое и говорилось про Россию, то в контексте «злых большевиков». В университете же преподаватели, среди которых были родственники Яценюка, уже всю историю стали выворачивать наизнанку, преподнося Россию и русских как вечно мешающих «украинской государственности» субъектов.

Алексей: Верно. Даже бандеровцев уже преподносили как людей, которые хитрым образом, «понарошку» сотрудничая с Германией, планировали создать независимую Украину, но им помешали проклятые Советы. Зверства же бандеровцев либо называли фальсификацией, либо списывались на «неправильных бандеровцев». Ну и ложь, безусловно, тоже была. Иногда прямо по методичкам доктора Геббельса: «Во время голодомора погибло 7 миллионов человек».

Корр.: Понимаю, что вопрос непростой, но для тебя украинцы, белорусы и русские — это один народ?

Алексей: Уже нет. В результате исторических процессов могут как формироваться единые нации из разрозненных племен, так и крупные нации разделяться. Это не хорошо и не плохо. Действительно, русских, украинцев и белорусов можно рассматривать как три ветви, вышедшие из одного ствола Киевской Руси. Украинцы сейчас — это, безусловно, отдельная самостоятельная нация. Но это не значит, что им нужна собственная государственность. При этом этот процесс может пойти и в обратную сторону. При правильном приложении мягкой силы, причем как на украинцев, так и на русских, через несколько поколений эти различия забудутся — ветви опять сойдутся в один ствол.

Тут не так важно, какие есть факты в прошлом. Есть какая-то доля аргументов, не совсем удобных, их раздули, взрастили новое самоощущение себя как нации. На это нельзя просто закрыть глаза и сказать: «Вас нет». Нельзя взять и запретить украинский язык. В нем есть своя прелесть, которая очень многим русским нравится. Когда я, еще живя на Украине, активно общался с русскими, меня удивляло то, с какой они теплотой говорили про украинский язык и особенно про песни; даже просили присылать на дисках или по электронной почте.

Так что сейчас есть и Украина, и украинцы. Вопрос в том, как с этим работать. Особенно в сегодняшней непростой ситуации, когда две страны наносят друг другу непоправимые раны, а за их спинами этому радуются наши настоящие враги. С этим придется жить очень и очень долго, понадобятся невероятно тяжелые усилия, чтобы всё вернулось к какой-то исходной точке.

Корр.: Твое мировоззрение на момент майдана?

Алексей: Коммунистом я тогда еще не был, хотя с ребятами из компартии Украины общался. Был, безусловно, сторонником СССР. Общался с людьми из русских движений. Тогда они еще были, хотя с каждым годом становились всё слабее. Их уже стали преследовать. От некоторых преподавателей шли призывы: «Берите шмайсеры с чердака и мочите донецких».

Корр.: Это было до войны в Донбассе?

Алексей: Да. Даже до майдана. Всё время подчеркивалась инаковость «востока», это даже в историческую программу попало, когда на лекциях вводили понятие «украинский фронтир». Говорилось, что восток Украины — это дикое поле, люди все перемешанные, буквально недоразвитые в культурном плане…

Корр.: Когда накалилась обстановка? Когда начался «культ Бандеры»?

Алексей: На моей памяти ходить с портретом Бандеры не запрещалось никогда, но с 2004 года это стало поощряться. Бандеровцы получили абсолютно положительную историческую интерпретацию как патриоты Украины. При этом двуличие современных последователей Бандеры поражало. На телевидении они все были белые и пушистые, при этом в интернете можно было найти ролики, как они кого-нибудь обзывают и избивают.

К сожалению, население в большинстве своем полностью приняло навязанную пропаганду. Инакомыслящие, в том числе мои друзья, подвергались физическим атакам. Стала проявляться агрессия к ветеранам Великой Отечественной войны. Жить в такой среде стало невыносимо, а так как я уже со школьного возраста решил, что буду жить в России, я стал активно работать над осуществлением этого плана.

Корр.: Как состоялся твой переезд в Россию?

Алексей: Мой знакомый из Казахстана переехал в Крым. Предложил работу: помогать по сайту с оформлением текстов, картинок и так далее. Я принял это предложение, т. к. оно давало частичную стабильность.

Корр.: Как тебя приняла Россия? Расскажи про получение гражданства.

Алексей: Процесс получения российского гражданства занял два года. Во-первых, мне было непонятно, как это делать. Если бы я занимался этим, зная многое наперед, я бы получил его за год. А из-за недостатка информации долгое время я делал неправильные шаги. Сначала пожил в Крыму, понял, что там мне ничего не светит, и тогда переехал в другой регион, где есть программа переселения соотечественников.

Корр.: Действуя в рамках законодательства, возникли ли у тебя проблемы получить гражданство по программе переселения соотечественников?

Алексей: В целом нет. Какие-то проблемы были связаны с неудобной работой соответствующих государственных структур. В конце 2017 года я получил гражданство. Усложняло процесс то, что я был ограничен в финансах, и каждый платеж был для меня проблемой.

Корр.: Кем ты работал «на материке»?

Алексей: Я продолжал ту работу, которую начал в Крыму. Плюс благодаря знакомству из мира спортивного хобби я устроился в коммунальную службу, где помогал инженерам в учете договоров с помощью компьютерных программ. Это было им нужно и для внутренних целей, и для взаимодействия с подрядчиками, клиентами и т. д.

Корр.: Как тебя встретили граждане России?

Алексей: Очень хорошо. Часто разговаривал с семьей на украинском — всё-таки это наш родной язык. И за все эти годы никто, ни при каких обстоятельствах не сделал замечания на этой почве, да и каких-либо других. Более того, некоторые даже говорили, как это здорово, что не забывается свой язык, какой он красивый и так далее.

Был только один случай недовольства, но не из-за языка, а из самого факта, что мы-де живем на шее у государства. Я ответил этой женщине, что от России не получил ни одной копейки, что приходится работать, платить за квартиру и всё такое. После этого она, кажется, успокоилась. Просто пожаловалась, что у нее маленькая зарплата и ей тяжело видеть, как некоторым ни за что дают деньги.

Корр.: Чем помимо работы ты начал заниматься в России?

Алексей: Интересовался играми типа шахмат, также занимался литераторством. То есть было несколько хобби, которые потихоньку развивал. Также интересовался общественной жизнью.

Еще в Черновцах узнал Концепцию Общественной Безопасности (КОБ), очень нравилась в свое время. Про «Суть времени» услышал позже, но тоже обратил внимание, переслушал все лекции Сергея Ервандовича Кургиняна. И когда переехал в Крым, быстро познакомился с местной ячейкой. То есть я стучался в разные двери, жаждал общественной активности, и только движение «Суть времени» вышло со мной на контакт, дало присмотреться к себе. «Сутевцем» я себя еще не считал, но с удовольствием читал газету, смотрел передачи.

Когда переехал «на материк», снова постучался в разные двери, но меня не то что никуда не пригласили — все мои письма были абсолютно и полностью проигнорированы местными активистами. И тогда я снова обратился к «сутевцам». Стал ходить на собрания, тогда как раз часто обсуждали статьи цикла «Судьба гуманизма в XXI столетии». Я понял, что мне по пути с людьми, которые рассматривают такие проблемы. Стал участвовать в акциях, где-то проявлял свою инициативу. Так через какое-то время движение «Суть времени» стало частью моей жизни.

Корр.: Чем для тебя стало движение «Суть времени»? Каких целей ты можешь достичь, находясь в этом движении?

Алексей: В этой организации я вижу светлую веру в человека, в его восхождение. Я не всегда согласен с частностями, с некоторыми публикациями членов движения, но я понимаю, ради чего многое может делаться. Это делается для объединения людей ради достижения высоких целей. Движение хочет, чтобы Россия не погибла и восходила вместе со своими гражданами к высоким целям. Мы четко понимаем, ради чего мы живем и трудимся.

Корр.: Каким ты видишь светлое будущее, к каким целям вы идете?

Алексей: К реализации идеи Нового Человека. Мы не зря говорим именно о возрождении Советского Союза, пусть и обновленного. Это первое в истории государство, которое несколько десятилетий заявляло и ставило своей целью развитие человека во всех смыслах этого слова. В прошлом виде его не возродить, да и не нужно. Но я верю, что человечество сможет создать условия, при которых каждый по велению сердца будет заниматься наукой, творчеством, покорять космос и многое другое. В какой конкретно форме это будет выражено, заранее сказать почти невозможно, но в человеке и существующих общественных системах уже есть принципы, по которым можно представить такое будущее.

Корр.: Чем конкретно ты занимаешься в движении?

Алексей: Я — журналист ИА «Красная весна», пишу про некоторые виды спорта, почти полностью игнорируемые ведущими агентствами. Я знакомлюсь с игроками, тренерами, изучаю историю каждого вопроса и стараюсь связывать между собой все нюансы, о которых сами герои заметок никогда не задумываются. Я рассказываю читателям интересные факты, нахожу связи между явлениями, пишу о спортсменах. Часто они потом заходят на сайт Красной Весны и читают наши статьи на другие темы. Возникает своеобразная социальная сеть.

Также заметил одну интересную вещь. Сами спортсмены часто не задумываются над тем, чем они занимаются, не видят целостной картинки прошлого, настоящего и будущего. А прочитав мои тексты, они по-новому смотрят на свою деятельность, ее общественную и даже историческую значимость.

Это похоже на идеологическую работу, и мне очень повезло увидеть ее плоды. Я иногда ищу новости на свои темы и время от времени встречаю цитаты из своих работ или какие-то пересказы. Там, где раньше не было четкого образа, появляется ясная картинка. Однажды я даже узнал, что в одной из школ ученикам в конкурсе «Что? Где? Когда?» задали вопрос по моей статье. То есть кто-то посчитал, что это важно знать и доносить детям. Я и так догадывался, как работает информация, но не думал, что так быстро смогу поймать ее за хвост.

Можно представить, как часто наши взаимодействия с другими людьми влияют на их жизнь. Как влияют на их представление о мире наши высказывания, новости, статьи. Просто не каждому везет увидеть это. Мне немного повезло, и я очень этому рад.

Время от времени меня спрашивают, что это за Красная Весна. Тогда я рассказываю, что есть движение «Суть времени», на каких принципах оно построено, ради чего оно занимается новостями, аналитикой и не только. В этот момент я, как лицо из движения, чувствую за него свою ответственность. Вот есть журналисты, которые приходят ради одного материала — и уходят, и больше не возвращаются. Всё ради денег, сиюминутной выгоды и так далее. А я как бы представляю другие принципы. Можно предположить, что люди, видя такое мое отношение к этой деятельности, будут иначе относиться и к другим материалам нашего агентства.

Корр.: Спасибо большое! Пора заканчивать наше интервью. Давай закончим его тем, с чего начали — Украиной. Что России надо сделать, чтобы выиграть в войне? Не в классической войне, а в войне за умы населения Украины?

Алексей: России необходимо определиться с ясной и понятной картиной современного мира и образа будущего. Нет сейчас в России идеологии… Современный житель Украины не видит российской картины мира, в которой он хочет оказаться. И еще, я вижу, что в России народ ожесточается. Безусловно, здесь еще очень далеко до той ненависти, в которую свалились жители Украины, но мы тоже можем там оказаться. Можем прийти к тому, что уже мы забудем историю, забудем, что Киев — это не столица враждебного нам государства, а мать городов русских.

Корр.: Что ж, будем работать. Спасибо!

Алексей: Обязательно! Спасибо!