Продолжение. Начало в № № 263–285, 474–476
Уже с середины 2000-х годов силы международной коалиции практически прекратили попытки создать в Афганистане устойчивые структуры собственной власти или хоть как-нибудь организовать и поставить под контроль афганские властные институты. Они фактически прочно базировались в Кабуле и на немногочисленных базах вблизи ряда столиц провинций и время от времени изображали этот контроль, организуя показательные «карательные военные экспедиции» против местных «владык», слишком самоуверенных и позволявших себе слишком грубые акции против власти. Вся остальная территория страны жила, как и прежде, по своим законам и с собственными региональными правителями ― как правило, реальными полевыми командирами.
Администрация президента США Джорджа Буша ― младшего, затеявшая афганский «крестовый поход», всё яснее понимала и свой глубокий провал, и то обстоятельство, что для реального властвования в Афганистане требуются совершенно другие, несоразмерные затраченным, силы, ресурсы и деньги. Которые она более или менее успешно заменяла всё более оптимистическими фальшивыми отчетами разведок и Пентагона о якобы «приближающейся победе над терроризмом».
На деле по состоянию на 2011 год потери международной коалиции в ходе операции «Несокрушимая свобода» составляли 2341 военнослужащий погибшими. Наибольшие потери понесли США (1479), Великобритания (359), Канада (154). При этом большинство военнослужащих НАТО погибло от самодельных взрывных устройств. Отметим, что в перечисленные потери не включены сотрудники иностранных частных военных и охранных компаний (ЧВК и ЧОК), действовавших в Афганистане в интересах стран коалиции. А на 2010 год в Афганистане действовали до 50 тысяч сотрудников 52 частных военных компаний.
Точное число убитых и раненых боевиков «Талибана»* остается неизвестным. В марте 2002 года журнал «Зарубежное военное обозрение» утверждал, со ссылкой на западных военных экспертов, что из 35–40 тысяч талибов* от 5 до 10 тысяч были уничтожены, ранены или взяты в плен Северным альянсом и коалиционными войсками.
В том, что касается смертей мирных жителей, статистика еще менее ясная. По данным войск коалиции, наибольшее число мирных жителей (до двух третей) погибло в результате действий талибов* и других группировок, ведущих войну против сил НАТО и правительства. В частности, за первые десять месяцев 2009 года погибло 2038 мирных афганцев (по данным ООН), в том числе 1404 (69%) убиты боевиками различных вооруженных группировок, 468 (23%) убиты силами НАТО и правительственной армией, еще 166 (8%) убиты прочими участниками боевых действий. По данным афганских источников, общие потери по мирным жителям составили до 140–160 тыс. человек.
Вот в таком состоянии и с такими результатами в 2008 году администрация Буша «спихнула» афганскую проблему следующей администрации президента США Барака Обамы.
Афганистан при Бараке Обаме
Обама, подчеркнем, в 2009 году приложил все усилия для того, чтобы ничего в Афганистане принципиально не менять, «продавив» на выборах в августе 2009 года повторную победу Хамида Карзая.
Однако менять Обаме всё же кое-что пришлось. Положение лауреата Нобелевской премии мира обязывало его к масштабным действиям или по крайней мере к крупным военно-политическим жестам. В 2009 году Обама заявил, что намерен резко (примерно втрое по сравнению с эпохой Буша) увеличить американский контингент в Афганистане, и рассчитывает, что союзники по НАТО сделают то же самое. В начале 2009 года Обама отдал приказ нарастить численность американских войск в Афганистане с 34 000 до 71 000 человек, к которым добавилось еще несколько тысяч солдат других стран НАТО.
Администрация Обамы, пусть и вполне жестко критиковала правление Джорджа Буша — младшего, тем не менее от тезиса 2001 года (о том, что якобы «американская армия уже сокрушила „Талибан“*»__, и его надо лишь добить) ― не отказывалась. То есть действия талибов* оценивались как классическая «партизанская война», которую, следовательно, можно и нужно завершать классическими военными методами.
Для начала Обама объявил о передислокации в Афганистан по 5 тысяч военных в квартал (всего 34 тысячи солдат), которые будут размещены прежде всего в приграничных с Пакистаном, а также наркосеющих южных регионах. И хотя эта программа (ценой как минимум $90–100 млрд) встретила довольно решительное недовольство даже многих демократов — однопартийцев Обамы, в 2010–2011 годах она начала довольно активно реализоваться. И сделала «сетку базирования» военных контингентов НАТО в Афганистане более плотной (рис. 1).
Напомним, что в 2011 году (аккурат как бы во исполнение «пятилетнего плана развития», принятого в 2006 году) это решение Обамы принесло и очень важный публично значимый эффект: 2 мая 2011 года американские спецслужбы объявили о якобы уничтожении бен Ладена в пакистанском Аботтабаде. И увеличение в 2010–2012 годах контингента миротворческих (контртеррористических) сил в Афганистане привело якобы к некоторому снижению масштабов террора в стране.
Однако от международных наблюдателей и прессы не укрылся тот факт, что войска коалиции уже дважды, трижды или даже четырежды (!!!) «окончательно освобождают от террористов» одни и те же кишлаки, поселки и города. И что 135-тысячный контингент «миротворцев» (из них более 90 тыс. американских войск) ничего с этим поделать не в силах.
В 2014 году Обама поменял уже слишком одиозного и слишком «дружественного» к талибам* Хамида Карзая на нового, еще более близкого США (и вроде бы более надежного) президента Афганистана ― Ашрафа Гани Ахмадзая. Здесь стоит привести подробную биографическую справку.
Ашраф Гани ― пуштун из высокого рода Ахмадзай супервлиятельного племенного союза Гильзаев. После окончания престижного кабульского лицея «Хабибия» окончил Старшую школу Лейк-Освиго в американском штате Орегон, где изучал юриспруденцию и социально-культурную антропологию, затем в Американском университете Бейрута (Ливан) в 1973 году получил степень бакалавра. В 1974 году вернулся в Афганистан и начал преподавать в Кабульском университете.
Вскоре выиграл госстипендию на обучение за рубежом, и в 1977 году поступил в Колумбийский университет в Нью-Йорке, где получил степень магистра, а в 1983 году ― степень доктора философии в области антропологии. В 1983 году был приглашен преподавателем в Калифорнийский университет в Беркли и в Университет Джонса Хопкинса в Балтиморе. Горячо поддержал вывод советских войск из Афганистана в 1988 году.
В 1991 году Ашраф Гани начал работу в главном офисе Всемирного банка (ВБ) в Вашингтоне, специализировался на проектах ВБ в Южной и Восточной Азии, часто посещал Японию, Южную Корею, Китай, Индию, Бангладеш и Пакистан, особо активно участвовал в китайских и индийских миссиях ВБ. В 1997–2001 годах был спецпредставителем миссии ВБ, курирующей кредитную программу по модернизации угольных шахт в России. Во время работы в ВБ периодически преподавал менеджмент в бизнес-школах Гарвардского и Стенфордского университетов. Являлся руководителем Управления ООН по координации гуманитарной помощи Афганистану.
В октябре 2001 года Ашраф Гани был назначен советником спецпредставителя ООН в Афганистане Лахдара Брахими, и после начала операции США «Неистовая сила» вернулся в Афганистан, а затем участвовал в разработке и принятии Боннского соглашения. В декабре 2001 года стал старшим советником президента Афганистана Хамида Карзая по финансовым вопросам. С июня 2002 по декабрь 2004 года исполнял обязанности министра финансов в кабинете переходного правительства Хамида Карзая.
В 2003 году Ассоциация трейдеров развивающихся рынков Emerging Markets признала Ашрафа Гани лучшим министром финансов в Азии. Тем не менее после президентских выборов 2004 года он не прошел в состав избранного правительства и был назначен ректором Кабульского госуниверситета. В 2006 году Гани был официально выдвинут Афганистаном на должность преемника Кофи Аннана на посту генсека ООН, но проиграл выборы в ООН Пан Ги Муну.
При этом он еще в 2009 году официально отказался от американского гражданства ради участия в президентских выборах в Афганистане, однако на выборах набрал всего около 3% голосов избирателей. С 2011 по 2013 годы являлся председателем переходного координационного совета, занимавшегося проблемами восстановления суверенитета Афганистана (Afghanistans Transition Coordination Commission).
Входит в консультативные советы Комиссии ООН по расширению юридических прав малоимущих слоев населения (UN High Level Commission on Legal Empowerment of the Poor), Института Брукингса по глобальной безопасности, Атлантического совета**, Американской ассоциации юристов. Является одним из директоров неправительственной правозащитной организации World Justice Project.
Жена Ашрафа Гани, Рула Сааде Гани, ― из семьи ливанских христиан, получила американское гражданство. Дочь Мариам ― художник и искусствовед, сын Тарик занимается бизнесом. Оба родились в США, имеют американское гражданство и проживают в США. Брат Ашрафа, Хашмат Гани Ахмадзай, является главой клана Ахмадзаев и председателем Совета кочевых племен Афганистана.
В октябре 2013 года Ашраф Гани Ахмадзай был вновь зарегистрирован в качестве кандидата на выборах президента Афганистана и победил на этих выборах. Как подчеркивают множество наблюдателей, такой «насквозь американский» президент мог выиграть выборы в Афганистане в единственном случае ― только в случае их масштабнейших фальсификаций.
Выборы сопровождались массовыми, в том числе вооруженными, протестами. Протесты были связаны прежде всего с обнаруженными в ходе этих выборов грубейшими нарушениями, целью которых было «любой ценой не допустить победы Абдуллы Абдуллы». В частности, Абдулла представил в избирком шесть развернутых документальных свидетельств грубых подтасовок результатов голосования. А это уже пахло «новой гражданской войной». В результате дело дошло до спешных и скандальных переговоров между кандидатами при посредничестве госсекретаря США Джона Керри.
По итогам этих сложных переговоров было принят «компромисс», то есть решение о «разделе власти в стране». Как сообщила в итоге Избирательная комиссия Афганистана, новым президентом страны станет Ашраф Гани Ахмадзай, а его главный конкурент на выборах Абдулла Абдулла займет пост исполнительного главы государства с полномочиями премьер-министра и возглавит совет министров.
При этом военно-политическая ситуация в Афганистане еще при Хамиде Карзае начала существенно меняться. В стране всё чаще происходили теракты, в которых ответственность брали на себя не талибы*, а «Исламское государство»*. ИГ*, подчеркнем, уже в 2015 году объявило территории Афганистана и Пакистана собственностью своего Халифата, а именно ― «Эмиратом Хорасан». Более того, в некоторых случаях боевики ИГ* брали под свой полный реальный контроль отдельные районы Афганистана. А войска Гани под руководством США (коалиционных войск) и одновременно талибы* ― всё активнее проводили жестокие операции против ИГ*. Фактически коалиционные силы, правительство и талибы* в тот момент вели «войну на истребление „Исламского государства“*».
Тем не менее Обама объявил якобы вновь «в связи с приближающейся победой над терроризмом» о постепенном выводе из Афганистана американских войск. Поначалу завершение этого вывода было назначено на конец 2014 года. Но не случилось. Затем вывод войск был назначен на конец 2015 года, а далее, «уточнением», на конец 2016 года.
При этом администрация Обамы решила, что вывод войск просто политически невозможен, если до него не заставить талибов* и Ашрафа Гани сесть за стол переговоров и договориться о неких рамках обязательств перед Америкой. Как максимум ― о создании с талибами* коалиционного правительства. Как минимум ― о том, чтобы с территории Афганистана не было никаких угроз в отношении США. И «заключительным аккордом» Обамы в Афганистане стали операции по уничтожению «Исламского государства»*. Масштабнейшие бомбардировки ИГ* во второй половине 2016 года стали нормой. Отдельные уезды провинции Нангархар, в которых обосновалось ИГ*, чуть ли не перепахивали американские самолеты.
Одновременно американские войска из страны действительно выводили, и на конец 2016 года американский контингент в стране официально сократился всего до 11 тыс. человек. Правда, в это число не вошли весьма объемные силы американских частных военных компаний (ЧВК), по разным оценкам, до 6–10 тыс. человек. И, главное, и наркомафия, и терроризм никуда не делись: они воистину процветали и колебались по масштабам в основном только в зависимости от погодных условий и объема поступления денег от наркоторговли.
В таком состоянии Обама и передал «афганский пакет проблем» в наследство следующему президенту США, Дональду Трампу.
Что происходило при президенте США Дональде Трампе?
Во время предвыборной гонки избранный президент Трамп вновь пообещал вывести, наконец, войска США с территории Афганистана. Но одновременно он пообещал полностью уничтожить ИГ*, ― и как Вилайят Хорасан, и как средоточие угрозы для Соединенных Штатов.
Придя к власти, Трамп почти сразу начал исполнять свое обещание. Вечером 13 апреля 2017 года военные США впервые сбросили с самолета МС-130 на позиции ИГ* в Афганистане в провинции Нангархар крупнейшую неядерную бомбу (мощностью 11 тонн тротила и стоимостью $16 млн). Как сразу сообщил пресс-секретарь Белого дома Шон Спайсер, «целью удара была система тоннелей и пещер, которые бойцы „Исламского государства“* использовали, чтобы свободно перемещаться… это позволяло им угрожать военным советникам США и афганским силам в этом районе».
14 апреля ВВС сообщило, что от удара погибли по меньшей мере 36 боевиков ИГ*, а телеканал CNN уточнил, что в ходе удара были уничтожены три подземных тоннеля, а также оружие и боеприпасы. А далее Трамп взялся и за талибов*.
Трамп инициировал вторую часть операции «Шафак» против талибов* и ИГ* (первая часть этой операции проходила еще в летний период 2016 года), надеясь разом достичь обеих этих целей. Однако верили в такую возможность в Афганистане очень немногие. Как заявил американскому изданию The Stars and Stripes племенной вождь Малик Осман из провинции Нангахар, «за последние 14 лет правительство провело сотни операций по всей стране, но ситуация становится хуже день ото дня». Он напомнил, что, хотя американцы «тренируют, укрепляют и усиливают» афганскую армию уже много лет, пока они могут всерьез положиться только на афганский спецназ и ни на кого больше.
Не могут американцы положиться на афганскую армию, в том числе из-за тактики «скрытой инфильтрации», используемой талибами*. Оказалось, что солдаты и командиры попросту не доверяют друг другу, поскольку боевой товарищ может внезапно оказаться скрытым боевиком, готовым пустить тебе пулю в спину. В 2015–2016 годах произошло более ста подобных «инсайдерских» атак, в которых погибли 257 афганских солдат и офицеров.
Трамп, в свою очередь, уже в 2016 году начал негласные переговоры с якобы «политическим крылом» талибов* о том, как именно и на каких условиях выводить из Афганистана американские войска.
Фактически первые контакты США с «Талибаном»* в Катаре начались еще при Обаме, но это были лишь неофициальные закрытые встречи на уровне спецслужб, где прощупывались позиции и обсуждалось возможное будущее Афганистана. Однако отметим, что при этом политическое крыло «Талибана»* постепенно осело и как бы «легализовалась» в Дохе. Это, учитывая «пропитанность» Катара британскими и американскими спецслужбами, было бы невозможно без негласной американский санкции.
Тем не менее Трамп, по оценкам работавших с ним бюрократов, рассматривал переговоры с «Талибаном»* как «трудную, но достижимую сделку, где обе стороны могут остаться в выигрыше». США при этом настаивали на том, чтобы в Афганистане было создано коалиционное правительство ― только в этом случае Америка могла бы представить результат переговоров как «политическое решение, которое завершило афганскую войну», то есть как итоговую и окончательную победу США.
При Трампе произошла резкая активизация этих контактов. Спецпредставитель США на афганских переговорах Залмай Халилзад (отметим, не самый удачный кандидат на эту роль, поскольку у него был давний конфликт с президентом Ашрафом Гани), в ходе переговоров всё же начал сближать позиции США и «Талибана»* и по вопросу вывода американских и британских войск, и по вопросам завершения войны.
Но давалось это непросто. В целом 2016 год для талибов* завершился новыми военными успехами. Хотя, по данным Пентагона, 258 округов из 407 контролировало правительство, и лишь 33 округа ― боевики «Талибана»*, а еще за 116 округов шла борьба, бои за Кундуз и Гильменд показали, что «Талибан»* способен вполне успешно противостоять даже наиболее подготовленным афганским частям.
Не последним фактором было и то, что благодаря росту цен на афганские наркотики и увеличению объема их производства, казна талибов* существенно пополнилась. Кроме того, в стране всё более активно действовали боевики ИГ*, напоминая о себе не только регулярными резонансными терактами, но и серьезными территориальными приобретениями в западных и северо-западных провинциях.
К лету 2017 года дела у афганских правительственных войск шли довольно плачевно. В реальности «Талибан»* контролировал почти половину страны. Хотя риторика Трампа полнилась рассуждениями о «близкой победе», в ней заодно повторялось, что война в Афганистане идет не для установления порядка в стране, а «чтобы убить террористов». При этом Трамп не только начал угрожать Пакистану, но и резко снизил объем направляемой этому «союзнику» финансовой помощи.
В частности, Трамп заявил, что Пакистану «есть слишком много чего терять, чтобы продолжать укрывать террористов… Это изменится, и изменится немедленно». Аналогичное послание было направлено и афганской власти Ашрафа Гани. Трамп заявил, что «не собирается диктовать афганцам, как им следует править страной, но… наша поддержка не безгранична. Американцы ожидают реальных реформ, реального прогресса и реальных результатов».
На таком вот фоне появились сообщения о возобновлении начатых еще администрацией Обамы межафганских переговоров в Катаре под эгидой США. Как сообщили источники, от талибов* в них участвуют брат и сын покойного основателя движения муллы Омара, мулла Абдул Манан Ахунд и Мухаммед Якуб, а от правительства в Кабуле ― советник Ашрафа Гани по нацбезопасности и по совместительству глава разведки, Мухаммед Масум Станекзай.
Американские дипломаты, «модерирующие» переговоры, не назывались, но подчеркивалось, что переговоры «проходят в «позитивной атмосфере и без каких-либо проблем». Что весьма странно, поскольку именно в этот момент в Афганистане между «высокими договаривающимися сторонами» шли жестокие бои. Не менее странно и то, что эти переговоры шли вообще без пакистанских представителей. То ли они были отстранены от переговоров «в наказание» за поддержку талибов*, то ли самоустранились и «дистанцировались» после того, как в Пакистане по требованию американцев были арестованы несколько высокопоставленных лидеров талибов*.
Понимая, что ситуация в Афганистане критическая, к межафганским переговорам активно подключилась Россия. В 2017 году был создан так называемый Московский формат переговоров, причем одной из главных его целей было недопущение союза между «Талибаном»* и «Исламским государством»*. Понятно, что одним из важнейших средств достижения этой цели было побуждение к созданию союзных отношений между талибами* и афганским правительством Ашрафа Гани.
Однако на создание «Московского формата» уже в начале 2018 года отреагировали США. Администрация Трампа громогласно обвинила Москву в поставках оружия талибам*. Серьезными доказательствами Вашингтон не заморачивался: 23 марта 2018 года в интервью ВВС командующий силами США в Афганистане генерал Джон Николсон заявил, что он «сам видел в СМИ рассказы талибов*, которым приносили оружие и говорили, что это оружие русские передали» (!!!).
Но после этого столкновения талибов* с ИГ* загадочным образом практически прекратились, и «Талибан»* провел мощные и показательные атаки по всей территории страны. А США начали буквально лихорадочным образом перевозить боевиков ИГ* из Сирии и Ирака (причем прежде всего узбеков, таджиков, киргизов, казахов, уйгуров) сначала в Афганистан, а затем «вертолетами без опознавательных знаков» ― на север поближе к границам, где они в основном «пропадали бесследно».
(Продолжение следует.)
* — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.
** — Организация, деятельность которой признана нежелательной в РФ.